В ряду традиционных годовых праздников Масленица занимает особое место. Специфически русский праздник, прямых аналогов которому нет у других славян, Масленица во многом остается загадкой для исследователей традиционной культуры.
Масленица относится к подвижным, переходящим праздникам. Справляется она до Пасхи, перед Великим постом. Поскольку сроки Пасхи колеблются примерно в пределах месяца, то и Масленица может отмечаться в период со второй половины февраля до начала марта.
Масленичная неделя в православном церковном календаре именуется мясопустной или сырной и рассматривается как подготовка к самому длительному — Великому посту, завершающемуся Светлым Христовым Воскресением — Пасхой. Это полупост, своеобразный переходный этап к Великому посту, когда уже нельзя есть мясо, но еще можно употреблять молочные продукты. В церковном календаре Сырную седмицу открывает неделя (воскресенье) о Страшном Суде. За ней идет неделя (воскресенье), посвященная теме изгнания Адама и Евы из рая. Это последние воскресенье перед Великим постом называется Прощеным.
Как получилось, что семь дней, долженствующие напоминать о завершении человеческой истории, о конце света, ознаменованном Вторым Пришествием Христа и Страшным Судом, совпали в народной системе годовых праздников с откровенно языческим, безудержным весельем, временем сплошного объедения, полной раскрепощенности, отказа от норм и правил обыденной жизни? Почему, в отличие от других больших праздников, корнями уходящих в дохристианскую культуру, но испытавших сильнейшее влияние православия, Масленица практически не подверглась христианскому переосмыслению и к ней не приурочен никакой значительный праздник церковного календаря? В чем причина необычайной живучести и популярности этого праздника, сохранения в нем множества архаических элементов культуры, языческих, по сути, ритуалов и представлений?
Полагают, что ответы на эти вопросы заключены в сроках проведения Масленицы. По-видимому, в дохристианские и раннехристианские времена, а возможно, и гораздо позднее, Масленицу справляли в другие сроки — ближе к весне, к древнему мартовскому Новому году, к весеннему равноденствию, или в период летнего солнцестояния, когда масленичная обрядность составляла существенную часть единого языческого празднования проводов весны и встречи лета, то есть Купальских празднеств. Если принять эту гипотезу, то современное местоположение Масленицы в годовом круге представляется явлением поздним и объясняется оно окончательным оформлением церковного календаря, в результате чего «исконное» время языческого праздника оказалось «занято» Пасхой и Великим постом, вытеснившими Масленицу на февраль.
Так или иначе, но Масленица выжила и сохранила себя, более того — подчинила себе множество разных по происхождению, старинных и новых элементов. И неделя, церковным календарем предназначенная для того, чтобы верующие люди настроились на период телесного воздержания, духовной сосредоточенности, покаяния, в традиционном русском быту стала ярким, наполненным радостью жизни праздником. По единодушному признанию, это самый шумный, веселый, разгульный праздник, который не оставлял безучастными ни старых, ни малых, ни холостых, ни семейных, ни богатых, ни бедных.
Пожалуй, нет в России человека, который не знал и не любил бы Масленицы. Удивительное дело, но этот праздник никогда не уходил из жизни народа. Масленица оказалась неподвластна времени, капризной моде, идеологическому прессингу, запретам и пр. Она пережила даже все непростые коллизии и трагические катаклизмы 20 века.
К середине 19 века, когда активно велись записи народных обычаев, обрядов, верований, Масленица представлена была большим количеством локальных вариантов, которые, однако, сохраняли основные составляющие праздника — обилие еды, главное блюдо — блины, катание с гор и на лошадях, чествование молодоженов и проводы Масленицы (костры).
Рассказ о Масленице, пожалуй, следует начать с эпитетов, которыми народ удостоил этот праздник, и названий дней, в него входящих. Ни один праздник не имел столько эпитетов — уважительных и фамильярно-грубоватых. Масленицу называли веселой, честной, широкой, госпожой, боярыней и широкорожей, объедухой, блиноедкой, блюдолизой, мокрохвосткой, ерзовкой, обманщицей, вертушкой, кривошейкой и т.п.
Всю гамму масленичных эпитетов донесли до нас пословицы, поговорки, присловья, песни, подписи к лубочным картинкам, специфические «указы», зачитывавшиеся или произносившиеся в период масленичного веселья. Вот лишь некоторые примеры малых фольклорных жанров.
Масленица — объедуха, деньгам приберуха.
Масленица широка — затопила и Великий пост.
Масленица-кривошейка, провела нас хорошенько.
Масленица — обманщица: обманула, провела, нагуляться не дала!
Ищет, где сорок лет Масленица и по три года мелкие праздники.
Пили о Маслену, а с похмелья ломит на Радуницу.
Не все коту Масленица, будет и Великий пост.
Маслена не на век достается.
Пируй и гуляй, баба, на Масленице, а про пост вспоминай.
Масленица — ерзовка,
Обманула нас, плутовка,
Оставила нас
На кислый квас,
На постные щи,
На голодные харчи!
«Душа ли ты моя, Масленица, перепелиные твои косточки, бумажное твое тельце, сахарные твои уста, сладкая твоя речь! Приезжай ко мне в гости на широк двор на горах покататься, в блинах поваляться, сердцем потешаться! Выезжала честная Масленица, широкая боярыня на семидесяти семи санях козырных, на широкой лодочке, во велик город пировать, душой потешиться, умом повеселиться, речью насладиться...».
Ни один праздник из тех, что длились неделю и больше, не закрепил особого названия за каждым днем. У Масленицы же все дни поименованы, и перечень их представляет, собственно, масленичную программу, сценарий праздника, руководство к действию. При этом нельзя забывать, что уже в конце 19 века, а может быть, и изначально, далеко не во всякой деревне или городе бытовали все названия.
Понедельник — встреча.
Вторник — заигрыши.
Среда — лакомка.
Четверг — разгул, широкая Масленица, перелом.
Пятница — тещины вечера (вечёрки).
Суббота — золовкины посиделки.
Воскресенье — проводы, целовник, Прощеный день.
С Масленицей народ «на ты», запросто, что вовсе не отрицает серьезного к ней отношения и обязательного соблюдения входящих в нее ритуалов, соотнесенных с ней норм поведения. Это серьезность разгула и строгость этикета внутри самой праздничной свободы; обрядовая ориентированность на смех, предусмотренное традицией единение и равенство в веселье, мировоззренчески оправданная стихия свободы, шумного и радостного проявления себя ради демонстрации (в рамках праздника) идеального состояния общества, где все сыты, благополучны, красивы, здоровы, полны жизненной энергии, открыты для плотской любви и готовы продолжать род человеческий. Словом, это то, что нашло отражение в народной в поговорке: «Не жизнь, а Масленица!»
В Казани Масленица считалась праздником большим и обязательным. Хоть с себя что заложить, а Маслену проводить — таков четко выраженный пословицей взгляд народа на этот праздник.
Масленица — своеобразные каникулы, отменявшие всякий производительный труд. Данные этнографов и бытописателей, полученные в разное время и из различных краев России, буквально повторяют друг друга, варьируясь в деталях.
В поморских селах «никто не работал даже по хозяйству, готовили огромное количество еды и непременно блины, ходили в гости и смотреть на развлечения молодежи». На Алтае «с четверга переставали ткать, «обряжали» избу скатертями и полотенцами, надевали праздничные платья. С этого момента начинались уличные гулянья, вечёрки с песнями и плясками, катания на лошадях и с горок». В Ярославской губернии «в пятницу работник уже нейдет на барку, пильщик вешает свою пилу, работящий в лесу приходит домой».
В масленичный круговорот веселья включалось все население. Как писал в первой половине 19 века И.П.Сахаров, «не ходить на горы, не качаться на качелях, не потешаться над скоморохами, не отведать сладимых яств — значило в старину жить в горькой беде, и то при старости, лежать на смертном одре, сидеть калекой без ног».
Масленичную неделю не случайно называют «сплошной». На протяжении семи дней еду не убирали со стола (во всяком случае, традиционные блины должны были стоять там все время). С утра до позднего вечера шли народные гулянья. Все — от мала до велика — принимали участие в праздничном веселье, исключение составляли только больные и немощные люди.
Писавшие о Масленице зачастую тоже попадали под ее власть, и сухая, бесстрастная фиксация народных обычаев вдруг превращалась в любование праздником, а автор как бы проговаривался о своем неравнодушии к масленичному веселью. Всякая хозяйка дома, встав рано поутру, заботилась о том, чтобы побольше наготовить всяких угощений, а хозяин зазывал к себе гостей. Пир шел горой чуть не в каждом доме. Масленичный восторг выражался в пении, пляске, различных играх молодежи, сменяясь время от времени плачем слишком наугостившихся женщин, которые обнимали друг друга, приговаривая: „Матушка, кумушка, сватушка, кабы ты-то у меня, что бы там было!" — „Насилу дождались такого праздничка, а его дожидали целый годик! Да что делать, хоть на час да вскачь!" И это чрезмерное невоздержание, этот масленичный разгул, в конце недели достигающий своего апогея, объясняется упорно держащимся старинным взглядом, что не потешиться в широкую Масленицу — значит, жить в горькой беде и жизнь худо кончить.